В стране невыученных уроков. Часть2
Мы с Кузей быстро поднялись в воздух, а мяч летел перед
нами. Вниз я не смотрел. Боялся -- голова закружится. Чтобы не
было очень страшно, я не сводил глаз с мяча. Долго ли мы летели
-- не знаю. Не хочу врать. В небе светило солнце, а мы с Кузей
неслись за мячом, как будто были привязаны к нему веревочкой и
он тащил нас на буксире. Наконец мяч стал снижаться, и мы
опустились на лесную дорогу. Мяч катился, перепрыгивая через
пни и поваленные деревья. Он не давал нам никакой передышки.
Опять не могу сказать, сколько мы шли. Солнце ни разу не
закатывалось. Поэтому можно подумать, что мы шли всего один
день. Но кто знает, закатывается ли вообще солнце в этой
неизвестной стране?
Как хорошо, что Кузя увязался за мной! Как хорошо, что он
стал разговаривать, как человек! Мы с ним болтали всю дорогу.
Мне, правда, не очень нравилось, что он слишком много
рассказывал о своих приключениях: он любил охотиться на мышей и
ненавидел собак. Обожал сырое мясо и сырую рыбу. Поэтому больше
всего болтал о собаках, мышах и еде. Все же он был мало
образованным котом. Оказалось, в футболе он ровным счетом
ничего не понимал, а смотрел потому, что вообще любит наблюдать
за всем, что двигается. Это ему напоминает охоту на мышей
Значит, слушал он про футбол только из вежливости.
Мы шли по лесной тропинке Вдали показался высокий холм Мяч
обогнул его и скрылся. Мы очень испугались и бросились вдогонку
за ним. За холмом мы увидели большой замок с высоченными
воротами и каменным забором Я присмотрелся к забору и заметил,
что он состоит из огромных переплетающихся букв.
У моего папы есть серебряный портсигар. На нем вырезаны две
переплетенные буквы -- Д и П Папа объяснил, что это называется
вензелем. Так вот этот забор и был сплошным вензелем. Мне даже
кажется, что он был и не каменный, а из какого-то другого
материала.
На воротах замка висел замок килограммов сорок весом. По
обеим сторонам входа стояли два странных человека Один согнулся
так, что казалось, будто он разглядывает свои колени, а другой
был прям, как палка.
Согнутый держал огромную ручку, а прямой -- такой же
карандаш. Они стояли неподвижно, словно неживые. Я подошел
поближе и потрогал согнутого пальцем. Он не пошевелился. Кузя
обнюхал их обоих и заявил, что, по его мнению, они все-таки
живые, хотя человеком от них не пахнет. Мы с Кузей назвали их
Крючок и Палка. Наш мяч рвался в ворота. Я подошел к ним и
хотел попробовать толкнуть замок А вдруг он не заперт? Крючок и
Палка скрестили ручку и карандаш и преградили мне дорогу.
-- Ты кто? -- отрывисто спросил Крючок.
А Палка, как будто его толкнули под бока, закричал во весь
голос:
-- Ох! Ах! Ох, ох! Ах, ах!
Вежливо ответил, что я ученик четвертого класса. Крючок
покрутил головкой Палка разохался так, как будто я сказал
что-то очень нехорошее. Потом Крючок покосился на Кузю и
спросил:
-- А ты, который с хвостом, тоже ученик?
Кузя сконфузился и промолчал.
-- Это кот, -- объяснил я Крючку, -- он животное. А животные
имеют право не учиться.
-- Имя? Фамилия? -- допрашивал Крючок.
-- Перестукин Виктор, -- ответил я, как на перекличке.
Если бы вы видели, что стало с Палкой!
-- Ох! Ах! Увы! Тот! Самый! Ох! Ах! Увы! -- без передышки
выкрикивал он минут пятнадцать подряд.
Мне это здорово надоело. Мяч привел нас в Страну невыученных
уроков. Почему же мы должны стоять у ее ворот и отвечать на
дурацкие вопросы? Я потребовал, чтобы мне немедленно дали ключ
отпереть замок. Мяч шевельнулся. Я понял, что действую
правильно.
Палка подал громадный ключ и закричал:
-- Открывай! Открывай! Открывай!
Я вставил ключ и хотел его повернуть, но не тут-то было.
Ключ не поворачивался. Стало ясно, что надо мной смеются.
Крючок спросил, не сумею ли я написать правильно слова:
"замочек" и "ключик". Если сумею, ключ тут же отопрет замок.
Отчего же не суметь! Подумаешь, хитрость какая! Неизвестно,
откуда появилась классная доска и повисла перед самым моим
носом прямо в воздухе.
-- Пиши! -- крикнул Палка и подал мне мел.
Я сразу написал: "ключ..." -- и остановился.
-- Пиши! Дальше! -- приказал Палка.
Хорошо ему было кричать, а если я не знаю, что писать
дальше: ЧИК или ЧЕК.
Как правильно -- клюЧИК или клюЧЕК? То же самое было и с
"замочком". ЗамоЧИК или замоЧЕК? Было над чем подумать.
Есть же какое-то правило... А какие правила грамматики я
вообще знаю? Стал припоминать. Кажется, после шипящих не
пишется... Но причем тут шипящие? Они сюда никак не подходят.
Кузя посоветовал писать наобум. Если напишешь неправильно,
потом исправишь. А так разве можно угадать? Это был толковый
совет. Я уже собирался так и сделать, но Палка закричал:
-- Нельзя! Неуч! Невежда! Увы! Пиши! Сразу! Правильно! --
Почему-то он ничего не говорил спокойно, а только все
выкрикивал.
Я сел на землю и стал вспоминать. Кузя все время вертелся
возле меня и часто задевал своим хвостом по лицу. Я прикрикнул
на него. Кузя обиделся.
-- Зря расселся, -- сказал Кузя, -- все равно не вспомнишь.
Но я вспомнил. Назло ему вспомнил. Пожалуй, это было
единственное правило, которое я знал. Вот уж не думал, что оно
когда-нибудь мне так здорово пригодится!
-- Если в родительном падеже слова в суффиксе выпадает
гласная, то пишется ЧЕК, а если не выпадает -- пишется ЧИК.
Это не трудно проверить: именительный -- замоЧЕК,
родительный -- замоЧКА. Ага! Буква выпала. Значит правильно --
замоЧЕК. Теперь совсем легко проверить и "ключик". Именительный
-- клюЧИК, родительный -- клюЧИКа. Гласная остается на месте.
Значит, надо писать "клюЧИК".
Палка захлопал в ладоши и закричал:
-- Чудесно! Прелестно! Восхитительно! Ура!
Я крупными буквами смело написал на доске: "ЗАМОЧЕК,
КЛЮЧИК". Потом легко повернул ключ в замке, и ворота
распахнулись. Мяч покатился вперед, а мы с Кузей пошли за ним.
Палка и Крючок поплелись сзади.
Мы прошли по пустым комнатам и очутились в огромном зале.
Здесь кто-то крупно написал красивым почерком прямо на стенах
правила грамматики. Путешествие наше начиналось очень удачно. Я
легко вспомнил правило и открыл замок! Ест все время будут
встречаться только такие трудности, мне и делать здесь
нечего...
В глубине зала на высоком стуле сидел старик с белыми
волосами и белой бородой. Если бы он держал в руках маленькую
елочку, его можно было бы принять за Деда Мороза. Белый плащ
старика был расшит блестящим черным шелком. Когда я хорошенько
рассмотрел этот плащ, то увидел, что он весь вышит знаками
препинания.
Возле старика вертелась сгорбленная старушка со злыми
красными глазками. Она все что-то шептала ему на ухо и
показывала на меня рукой. Старуха нам не понравилась сразу.
Кузе она напоминала бабушку Люси Карандашкиной, которая часто
била его веником за то, что он воровал у нее сосиски.
-- Надеюсь, вы примерно накажете этого невежду, ваше
величество, Глагол Повелительного Наклонения! -- сказала
старушка.
Старик важно посмотрел на меня.
-- Перестань! Не злись, Запятая! -- приказал он старушке.
Оказывается, это была Запятая! Ох и кипятилась же она!
-- Как же мне не злиться, ваше величество? Ведь мальчишка
еще ни разу не поставил меня на мое место!
Старик строго посмотрел на меня и поманил пальцем. Я
подошел.
Запятая еще больше засуетилась и прошипела:
-- Посмотрите на него. Сразу видно, что он безграмотный.
Неужели это было заметно по моему лицу? Или она тоже умела
читать в глазах, как моя мама?
-- Расскажи, как ты учишься! -- приказал мне Глагол.
-- Скажи, что хорошо, -- прошептал Кузя, но я как-то
постеснялся и ответил, что учусь, как все.
-- А знаешь ли ты грамматику? -- ехидно спросила Запятая.
-- Скажи, что отлично знаешь, -- снова подсказал Кузя.
Я толкнул его ногой и ответил, что знаю грамматику не хуже
других. После того, как я при помощи своих знаний открыл замок,
я имел полное право так ответить. И вообще уже хватит задавать
мне вопросы, какие у меня отметки. Я, конечно, не стал слушать
глупые Кузины подсказки и заявил ей, что отметки у меня разные.
-- Разные? -- зашипела Запятая. -- А вот это мы сейчас
проверим.
Интересно, как это она могла сделать, если я не взял с собой
дневника?
-- Давайте документы! -- завопила старуха противным голосом.
В зал вбежали человечки с одинаковыми круглыми личиками. У
одних были вышиты на белых платьицах черные кружочки, а у
других -- крючочки, у третьих -- и крючочки и кружочки. Два
человечка внесли какую-то огромную синюю папку. Когда они
развернули ее, я увидел, что это была моя тетрадь по русскому
языку. Она почему-то стала чуть не с меня ростом.
Запятая показала первую страницу, на которой я увидел свой
диктант. Теперь, когда тетрадь увеличилась, он выглядел еще
безобразней. Ужасно много поправок красным карандашом. А
сколько клякс!.. Наверно, тогда у меня было очень плохое перо.
Под диктантом стояла двойка, похожая на большую красную утку.
-- Двойка! -- злорадно объявила Запятая, как будто и без нее
не было ясно, что это двойка, а не пятерка.
Глагол приказал перевернуть страницу. Человечки перевернули.
Тетрадка жалобно и тихо застонала. На второй странице я написал
изложение. Кажется, оно было еще хуже диктанта, потому что под
ним стоял кол.
-- Перевернуть! -- приказал Глагол.
Тетрадь застонала еще жалобней. Хорошо, что на третьей
странице ничего не было написано. Правда, я на ней нарисовал
рожицу с длинным носом и косыми глазами. Ошибок здесь, конечно,
не было, потому что под рожицей я написал всего два слова: "Эта
коля".
-- Перевернуть? -- спросила Запятая, хотя отлично видела,
что дальше переворачивать некуда. В тетради насчитывалось всего
три страницы. Остальные я вырвал для того, чтобы сделать из них
голубей.
-- Довольно, -- приказал старик. -- Как же ты, мальчик,
говорил, что отметки у тебя разные?
-- Разрешите мне мяукнуть? -- неожиданно вылез Кузя. --
Прошу прощения, но мой хозяин не виноват. Ведь в тетрадке не
только двойки, но есть и единица. Значит, отметки все-таки
разные.
Запятая захихикала, а Палка в восторге закричал:
-- Ах! Ох! Уморил! Ой! Потеха! Умник!
Я молчал. Непонятно, что со мной делалось. Уши и щеки
горели. Я не мог смотреть старику в глаза. Так, не глядя на
него, я и сказал, что он знает, кто я, а я не знаю, кто они
такие. Кузя меня поддержал. По его мнению, это была нечестная
игра. Глагол внимательно выслушал нас, обещал показать всех
своих подданных и познакомить с ними. Он взмахнул линейкой --
раздалась музыка, и на середину зала выбежали человечки с
кружочками на одежде. Они стали плясать и петь:
Мы ребята точные,
Мы зовемся Точками.
Чтобы правильно писать,
Где нас ставить, надо знать.
Наше место надо знать!
Кузя спросил, знаю ли я, где их надо ставить. Я ответил, что
иногда ставлю правильно.
Глагол снова взмахнул линейкой, и Точек сменили человечки,
на платьицах которых были вышиты две запятые. Они взялись за
ручки и спели:
Мы веселые сестрички,
Неразлучные Кавычки.
Если я открою фразу, -- спела одна, --
Я ее закрою сразу, -- подхватила другая.
Кавычки! Знаю я их! Знаю и не люблю. Поставишь их --
говорят, не надо, не поставишь -- говорят, вот здесь-то и надо
было поставить кавычки. Никогда не угадаешь...
После Кавычек вышли Крючок и Палка. Ну и смешная же это была
парочка!
Крючок запел толстым голосом:
Меня и брата знает всякий,
Мы выразительные знаки.
Я самый значительный --
Вопросительный!
А Палка спел совсем коротко:
Я самый замечательный --
Восклицательный!
Вопросительный и Восклицательный! Старые знакомые! Они были
немножко лучше остальных знаков. Их реже надо было ставить,
поэтому за них реже и попадало. Они все же были приятней, чем
эта злобная горбунья Запятая. Но она уже стояла передо мной и
пела своим скрипучим голосом:
Хоть я лишь точка с хвостиком,
Невелика я ростиком,
Но я в грамматике нужна
И всем для чтения важна.
Все люди, без сомнения,
О том, конечно, знают,
Что важное значение
Имеет Запятая.
У Кузи даже шерсть стала дыбом от такого нахального пения.
Он попросил у меня разрешения оторвать у Запятой хвостик и
превратить ее в Точку. Разумеется, я не разрешил ему
хулиганить. Может быть, мне самому хотелось кое-что сказать
старухе, но надо же себя как-то сдерживать. Нагрубишь, а потом
тебя отсюда и не выпустят. А уйти от них давно уже хотелось. С
тех самых пор, как я увидел свою тетрадь. Я подошел к Глаголу и
спросил его, нельзя ли мне уйти. Старик не успел и рта
раскрыть, как Запятая заверещала на весь зал:
-- Ни за что! Пусть сначала докажет, что знает правописание
безударных гласных!
Тут же она стала придумывать различные примеры.
На мое счастье, в зал вбежала огромная собака. Кузя,
конечно, зашипел и вскочил мне на плечо. Но собака и не
собиралась на него кидаться. Я нагнулся и погладил ее по рыжей
спинке.
-- Ах, ты любишь собак! Очень хорошо! -- ехидно сказала
Запятая и хлопнула в ладоши. Тут же передо мной опять повисла в
воздухе черная доска. На ней было написано мелом: "С...бака".
Я быстро сообразил в чем дело. Взял мел и вписал букву "а".
Получилось: "Сабака".
Запятая расхохоталась. Глагол нахмурил седые брови.
Восклицательный заахал и заохал. Собака оскалилась и зарычала
на меня. Я испугался ее злой морды и побежал. Она погналась за
мной. Кузя отчаянно шипел, вцепившись когтями в мою куртку. Я
догадался, что неправильно вставил букву. Вернулся к доске,
стер "а" и написал "о". Собака тут же перестала рычать, лизнула
мою руку и выбежала из зала. Теперь я никогда не забуду, что
собака пишется через "о".
-- Может быть, только эта собака пишется через "о"? --
спросил Кузя. -- А все другие через "а"?
-- Кот такой же невежда, как его хозяин, -- хихикнула
Запятая, но Кузя ей возразил, что собак он знает лучше, чем
она. От них, по его мнению, можно всегда ожидать любой
подлости.
Пока шел этот разговор, в высокое окно заглянул солнечный
луч. В зале сразу посветлело.
-- Ах! Солнце! Чудесно! Прелестно! -- радостно выкрикивал
восклицательный.
-- Ваше величество, солнце, -- шепнула Запятая Глаголу. --
Спросите невежду...
-- Хорошо, -- согласился Глагол и махнул рукой. На черной
доске исчезло слово "собака" и появилось слово "со..нце".
-- Какая буква пропущена? -- спросил Вопросительный.
Я прочел еще раз: "Со..нце". По-моему, тут ничего не
пропущено. Просто ловушка! А я в нее не попадусь! Если все
буквы на месте, зачем же вставлять лишние? Что было, когда я об
этом сказал! Запятая хохотала как сумасшедшая. Восклицательный
плакал и ломал ручки. Глагол хмурился все больше и больше. Луч
солнца скрылся. В зале стало темно и очень холодно.
-- Ах! Увы! Ох! Солнце! Умираю! -- вопил Восклицательный.
-- Где солнце? Где тепло? Где свет? -- беспрерывно, как
заведенный, спрашивал Вопросительный.
-- Мальчишка рассердил солнце! -- гневно гремел Глагол.
-- Я замерзаю, -- плакал Кузя и прижимался ко мне.
-- Отвечай, как пишется слово "солнце"! -- приказал Глагол.
В самом деле, как пишется слово "солнце"? Зоя Филипповна
всегда советовала нам изменять слово так, чтобы все
сомнительные и скрытые буквы вылезали наружу. Быть может,
попробовать? И я начал выкрикивать: "Солнце! Солнышко!
Солнечный!" Ага! Вылезла буква "л". Я схватил мел и быстро
вписал ее. В эту же минуту солнце снова заглянуло в зал. Стало
светло, тепло и очень весело. В первый раз я понял, как сильно
люблю солнце.
-- Да здравствует солнце через букву "л"! -- весело запел я.
-- Ура! Солнце! Свет! Радость! Жизнь! -- кричал
Восклицательный.
Я завертелся на одной ножке и тоже стал выкрикивать:
Солнышку веселому
Школьный наш привет!
Нам без солнца милого
Просто жизни нет.
-- Замолчать! -- рявкнул Глагол.
Я так и замер на одной ножке. Веселье сразу пропало. Даже
стало как-то неприятно и страшновато.
-- Прибывший к нам ученик четвертого класса Виктор
Перестукин, -- сурово говорил старик, -- обнаружил редкое,
безобразное невежество. Проявил презрение и нелюбовь к родному
языку. За это он будет сурово наказан. Я удаляюсь для вынесения
приговора. Заключить Перестукина в квадратные скобки!
Глагол ушел. Запятая побежала за ним и все время
приговаривала на ходу:
-- Никакой пощады! Только никакой пощады, ваше величество!
Человечки принесли большие железные скобки и поставили их
слева и справа от меня.
-- Все это очень плохо, хозяин, -- серьезно сказал Кузя и
стал махать хвостом. Он всегда так делал, когда бывал чемнибудь
недоволен. -- Нельзя ли улизнуть отсюда?
-- Это было бы очень здорово, -- ответил я, -- но ты же
видишь, что я арестован, заключен в скобки и нас сторожат.
Кроме того, и мяч лежит неподвижно.
-- Бедный! Несчастный! -- застонал Восклицательный. -- Ох!
Ой! Увы! Увы! Увы!
-- Тебе страшно, мальчик? -- спросил Вопросительный.
Вот чудаки! Почему мне должно быть страшно? Почему меня
нужно жалеть? -- Не надо злить сильных, -- сказал Кузя. -- Одна
моя знакомая кошка по имени Киса имела привычку злить цепного
пса. Каких только гадостей она ему не говорила! И вот однажды
пес сорвался с цепи и навсегда отучил ее от этой привычки.
Добрые знаки волновались все больше и больше.
Восклицательный твердил, что я не понимаю опасности, которая
надо мной нависла. Вопросительный задал мне кучу вопросов и под
конец поинтересовался, нет ли у меня какой-нибудь просьбы.
Чего бы это попросить? Мы с Кузей посоветовались и решили,
что сейчас самое время позавтракать. Знаки объяснили мне: я
получу все, что пожелаю, если правильно напишу свое желание.
Конечно, тут же выскочила доска и повисла передо мной. Чтобы не
ошибиться, мы с Кузей обсудили этот вопрос еще раз. Кот не мог
придумать ничего более вкусного, чем любительская колбаса. Я
больше люблю полтавскую. Но в словах "любительская" и
"полтавская" можно наделать пропасть ошибок. Поэтому я решил
попросить просто колбасы. Но есть колбасу без хлеба не очень-то
вкусно. И поэтому для начала я написал на доске: "Хлеп". Но
никакого хлеба мы с Кузей не увидели.
-- Где же ваш хлеб?
-- Написано неправильно! -- хором ответили знаки.
-- Не знать, как пишется такое важное слово! -- проворчал
кот.
Придется есть колбасу без хлеба. Делать нечего.
Я взял мел и крупно вывел: "Калбаса".
-- Неправильно! -- закричали знаки.
Я стер и написал: "Калбоса".
-- Неправильно! -- завопили знаки.
Я опять стер и написал: "Колбоса".
-- Неправильно! -- заорали знаки. Я разозлился и швырнул
мел. Они просто издевались надо мной.
-- Поели и хлеба, и колбасы, -- вздохнул Кузя. -- Непонятно,
зачем мальчики ходят в школу. Неужели тебя там не научили
правильно написать хоть одно съедобное слово?
Одно съедобное слово я, пожалуй, мог бы написать правильно.
Я стер "колбасу" и написал "лук". Тотчас же появились Точки и
внесли на блюде очищенный лук. Кот обиделся и зафыркал. Он не
ел лука. Я его тоже не любил. А есть хотелось ужасно. Мы начали
жевать лук. Из глаз потекли слезы.
Вдруг раздался гонг.
-- Не плачь! -- крикнул Восклицательный. -- Еще есть
надежда!
-- Как ты относишься к Запятой, мальчик? -- спросил
Вопросительный.
-- По мне, она вовсе не нужна, -- ответил я откровенно. --
Читать можно и без нее. Ведь когда читаешь, то не обращаешь на
запятые никакого внимания. А вот когда пишешь и забудешь ее
поставить, тебе непременно попадет.
Восклицательный еще больше расстроился и стал охать на все
лады.
-- А ты знаешь, что запятая может решить судьбу человека? --
спросил Вопросительный.
-- Хватит рассказывать сказки, я не маленький!
-- Мы с хозяином уже давно не котята, -- поддержал меня
Кузя.
В зал вошли Запятая и несколько Точек, которые несли большой
свернутый лист бумаги.
-- Это приговор, -- объявила Запятая.
Точки развернули лист. Я прочел:
ПРИГОВОР по делу невежды. Виктора Перестукина:
КАЗНИТЬ НЕЛЬЗЯ ПОМИЛОВАТЬ.
-- Казнить нельзя! Помиловать! Ура! Помиловать! -- радовался
Восклицательный. -- Казнить нельзя! Ура! Прекрасно!
Великодушно! Ура! Чудесно!
-- Вы думаете, казнить нельзя? -- серьезно спросил
Вопросительный. Видно, он сильно сомневался.
О чем они говорят? Кого казнить? Меня? Да какое они имеют
право? Нет, нет, это какая-то ошибка!
Но Запятая ехидно посмотрела на меня и сказала:
-- Знаки неверно понимают приговор. Казнить тебя надо,
помиловать нельзя. Вот так надо и понимать.
-- За что казнить? -- закричал я. -- За что?
-- За невежество, лень и незнание родного языка.
-- Но ведь тут ясно написано: казнить нельзя.
-- Это нечестно! Мы будем жаловаться, -- вопил Кузя, хватая
запятую за хвостик.
-- Ах! Ох! Ужасно! Не переживу! -- стонал Восклицательный.
Мне стало страшно. Хорошо же расправились со мной мои
учебники! Вот как начались обещанные опасности. Просто не дали
человеку оглядеться как следует -- и пожалуйста, сразу вынесли
смертный приговор. Тут уж хочешь или не хочешь, а справляйся
сам. Пожаловаться некому. Здесь никто не защитит. Ни родители,
ни учителя. Милиции и суда здесь тоже, конечно, нет. Прямо как
в старое время. Что царь захотел, то и делал. Вообще этого
царя, его величество Глагол Повелительного Наклонения,
следовало бы тоже ликвидировать, как класс. Распоряжается тут
всей грамматикой!..
Восклицательный ломал ручки и все время выкрикивал какие-то
междометия. Из его глазок катились мелкие слезки Вопросительный
приставал к Запятой:
-- Неужели вы ничем не можете помочь несчастному мальчику?
Они все-таки были славные ребята, эти знаки!
Запятая немного поломалась, но потом ответила, что я сам мог
бы себе помочь, если бы знал, где надо поставить запятую в
приговоре.
-- Пусть он наконец поймет, какое значение имеет запятая, --
важно сказала горбунья. -- Запятая даже может спасти человеку
жизнь. Вот пусть Перестукин и постарается спасти себя, если он
этого хочет.
Конечно, я этого хотел!
Запятая хлопнула в ладошки, и на стене появились огромные
часы. Стрелки показывали без пяти минут двенадцать.
-- Пять минут на размышление, -- скрипела старуха. -- Ровно
в двенадцать запятая должна стоять на месте. В двенадцать часов
и одну минуту уже будет поздно.
Она сунула мне в руку большой карандаш и сказала:
-- Раз!
Часы тут же принялись громко отстукивать и отсчитывать
время: "Тик-так, тик-так, тик-так". Вот протекают несколько раз
-- и минута долой. А их всего пять.
-- Вопросы будут? -- дрожащим голосом спросил
Вопросительный.
-- Будут, -- обрадовался я. -- Куда мне поставить запятую?
-- Увы! Решай сам! -- заплакал Восклицательный.
Кузя подбежал к нему и стал ласкаться.
-- Подскажи, подскажи моему хозяину, где надо поставить эту
проклятую запятую, -- умолял Кузя. -- Подскажи, просят же тебя
как человека!
-- Подсказать? -- завизжала Запятая. -- Ни в коем случае! У
нас подсказка строго запрещена!
А часы тикали. Я взглянул на них и обомлел: они уже успели
отстучать три минуты.
-- Зови Географию! -- завопил Кузя. -- Разве ты не боишься
смерти?
Я боялся смерти. Но... а как же тогда быть с закаливанием
воли? Я же должен презирать опасность, а не бояться ее? А если
я сейчас струшу, где я потом опять достану себе опасность? Нет,
это мне никак не подходит. Звать никого нельзя. Что я, в самом
деле, скажу Географии? "Здравствуйте, уважаемая География!
Извините за беспокойство, но я, понимаете, немножко
сдрейфил..."
А часы тикали.
-- Торопись, мальчик! -- закричал Восклицательный. -- Ох!
Ах! Увы!
-- Знаешь ли ты, что осталось всего две минуты? -- тревожно
спросил Вопросительный.
Кузя заурчал и вцепился когтями в подол Запятой.
-- Ты желаешь мальчику смерти, -- злобно шипел кот.
-- Он ее заслужил, -- ответила старуха, отдирая кота.
-- Что же мне делать? -- нечаянно вслух спросил я.
-- Рассуждать! Рассуждать! Ах! Увы! Рассуждать! --
выкрикивал Восклицательный. Слезки лились из его печальных
глазок.
Хорошенькое дело -- рассуждать, когда... Если я поставлю
запятую после слова "казнить", то будет так: "Казнить, нельзя
помиловать". Значит, получится -- нельзя помиловать? Нельзя!
-- Увы! Ох! Несчастье! Нельзя помиловать! -- зарыдал
Восклицательный. -- Казнить! Увы! Ох! Ах!
-- Казнить? -- спросил Кузя. -- Нам это не подходит.
-- Мальчик, разве ты не видишь, что осталась всего одна
минута? -- Сквозь слезы спрашивал Вопросительный.
Одна последняя минута... А что будет потом? Я зажмурил глаза
и стал быстро-быстро рассуждать:
-- А если поставить запятую после слов "казнить нельзя"?
Тогда получится: "Казнить нельзя, помиловать". Вот это нам и
надо! Решено. Ставлю.
Я подошел к столу и нарисовал большую запятую в приговоре
после слова "нельзя". В ту же самую минуту часы пробили
двенадцать раз.
-- Ура! Победа! Ах! Хорошо! Чудесно! -- радостно прыгал
Восклицательный, а вместе с ним и Кузя.
Запятая сразу подобрела.
-- Помни, что, когда ты даешь своей голове работу, всегда
добиваешься цели. Не сердись на меня. Лучше подружись со мной.
Когда ты научишься ставить меня на мое место, я не причиню тебе
никаких неприятностей.
Я твердо обещал ей, что научусь.
Наш мяч зашевелился, и мы с Кузей заторопились.
-- До свидания, Витя! -- кричали вслед знаки препинания. --
Мы еще с тобой встретимся на страницах книг, на листах твоих
тетрадей!
-- Не путай меня с братом! -- кричал Восклицательный. -- Я
всегда восклицаю!
-- Ты не забудешь, что я всегда спрашиваю? -- спрашивал
Вопросительный.
Мяч выкатился за ворота. Мы побежали за ним. Я оглянулся и
увидел, что все машут мне руками. Даже важный Глагол выглянул
из окна замка. Я помахал им всем сразу обеими руками и бросился
догонять Кузю.
Долго еще слышались выкрики Восклицательного. Потом все
смолкло, и замок скрылся за холмом.
Мы с Кузей шли за мячом и обсуждали все, что с нами
произошло. Я был очень рад, что не вызвал Географию, а спас
себя сам.
-- Да, это вышло удачно, -- согласился Кузя. -- Мне
припоминается похожая история. Один мой знакомый кот по имени
Трошка служил в мясном отделе магазина самообслуживания. Он
никогда не ждал, пока продавец расщедрится и бросит ему
довесок. Трошка самообслуживался: он сам угощал себя лучшим
куском мяса. Этот кот всегда говорил: "Никто так о тебе не
позаботится, как ты сам".
Что за противная привычка была у Кузи -- десять раз на дню
рассказывать всякие некрасивые истории про каких-то драных
кошек и котов. Чтобы облагородить Кузю, я стал рассказывать ему
о дружбе между людьми и животными. Вот, например, он сам, Кузя,
вел себя как верный друг, когда я попал в беду. Теперь уж я
могу на него положиться. Кот замурлыкал на ходу. Видно, ему
нравится, когда его хвалят. Но тут же он вспомнил какуюто рыжую
кошку по имени Фроська, которая говорила: "Ради дружбы отдам
последнюю мышь". Мне стало ясно, что облагородить его не
удастся. Кузя -- животное неподдающееся. Даже сама Зоя
Филипповна ничего не смогла бы с ним поделать. Я решил
рассказать ему еще одну полезную историю, которую слышал от
папы.
Я рассказывал Кузе, как кошки и собаки стали друзьями
человека, как человек выбрал их среди других диких животных. И
что же мне ответил мой нахальный кот? Собаку, по его мнению,
человек выбрал сам -- и совершил ужасную ошибку. Ну а кошку...
с кошкой все обстояло совсем не так: не человек выбрал кошку,
а, наоборот, кошка выбрала человека.
Меня так рассердили Кузины рассуждения, что я надолго
замолчал. Продолжай я с ним разговаривать, так он, чего
доброго, дошел бы до того, что объявил бы царем природы не
человека, а кошку. Нет, Кузиным воспитанием надо было заняться
серьезно. Почему я раньше не задумывался об этом? Почему я
раньше вообще ни о чем не задумывался? Запятая сказала, что
если я дам своей голове работу, то всегда выйдет толк И правда.
Я подумал тогда у ворот, вспомнил правило, которое почти забыл,
и оно мне здорово пригодилось. Помогло мне это и тогда, когда я
с карандашом в руках решал, куда ставить запятую. Я бы,
наверно, никогда не отставал в классе, если бы думал о том, что
делаю. Конечно, для этого надо слушать на уроке, что говорит
учительница, а не играть в "крестики -- нолики". Что я, глупее
Женьчика, что ли? Если я закалю волю и возьму себя в руки, еще
неизвестно, у кого будут лучшие отметки к концу года.
А интересно было бы посмотреть, как справилась бы на моем
месте Катя. Хорошо, что она не видела меня в замке у Глагола.
Вот разговоров было бы... Нет, все же я доволен, что побывал в
этой стране. Во-первых, я теперь всегда буду правильно писать
слово "собака" и "солнце". Вовторых, я понял, что правила
грамматики учить все же надо. Они могут пригодиться при случае.
А в-третьих, оказалось, что знаки препинания в самом деле
нужны. Вот если бы мне дали прочесть целую страницу без знаков
препинания, смог бы я ее прочесть и понять, что там написано? Я
бы читал, читал, не переводя дыхания, пока не задохнулся. Что
тут хорошего? Кроме того, я мало что понял бы от такого чтения.
Так я думал про себя. Кузе все это рассказывать было не к
чему. Я так раздумался, что не сразу заметил, что кот начал
жаловаться на жару. В самом деле, стало очень жарко. Чтобы
подбодрить Кузю, я затянул песенку, и Кузя подхватил:
Мы весело шагаем,
Мы песенку поем.
Опасность презираем!
На трудности плюем!
Дальше мы петь не смогли. Во рту пересохло. Очень хотелось
пить. Трава под ногами сильно пожелтела. Листья свернулись в
трубочку. Земля стала твердая, словно асфальт, а местами даже
потрескалась.
Ах как хотелось пить, но нигде не было ни одного ручейка.
Кузя изнывал от жажды. Я сам много бы дал за стакан
газированной с сиропом. Даже без сиропа... Но об этом можно
было только мечтать...
Мы шли мимо русла высохшей речки. На его дне, как на
сковородке, валялись сухие рыбки.
-- Куда девалась вода? -- жалобно спрашивал Кузя. -- Неужели
тут нет ни графинов, ни чайников, ни ведер, ни кранов? Нет всех
этих полезных и хороших вещей, из которых добывается вода?
Я молчал. Мой язык как будто высох и не ворочался.
А наш мяч все катился. Он остановился только на полянке,
выжженной солнцем. Посредине нее торчало голое скрюченное
дерево. А вокруг поляны скрипел сухими черными ветками голый
лес.
Я сел на холмик, засыпанный пожелтевшими листьями. Кузя
прыгнул мне на колени. Ох как нам хотелось пить! Я даже не
знал, что можно так хотеть пить. Все время я как будто видел
холодную струю. Она так красиво льется из крана и весело поет.
Вспоминался мне и наш хрустальный кувшин, и даже капельки на
его хрустальных бочках.
Я закрыл глаза и, как во сне, увидел тетю Любашу: на углу
нашей улицы она продавала газированную воду. Тетя Любаша
держала стакан холодной воды с вишневым сиропом. Ах, этот
стаканчик бы! Пусть без сиропа, пусть даже не газированной...
Да что там стаканчик! Сейчас я мог бы выпить целое ведро.
Вдруг холмик подо мной зашевелился. Потом стал расти и
сильно раскачиваться.
-- Держись, Кузя! -- закричал я и скатился вниз.
-- Здесь горки и те сумасшедшие, -- ворчал Кузя.
-- Я не горка, я верблюд, -- услышали мы чей-то жалобный
голос.
Наша "горка" встала на ноги, отряхнула с себя листья, и мы в
самом деле увидели верблюда. Кузя тут же выгнул спинку и
спросил:
-- Ане собираетесь ли вы съесть мальчика и его верного кота?
Верблюд сильно обиделся.
-- Неужели вы не знаете, кот, что верблюды едят траву, сено
и колючки? -- насмешливо спросил он Кузю. -- Единственная
неприятность, которую я могу вам сделать, -- это плюнуть на
вас. Но я не собираюсь плеваться. Мне не до этого. Даже я,
верблюд, умираю от жажды.
-- Пожалуйста, не умирайте, -- попросил я бедного верблюда,
но он только застонал в ответ.
-- Никто дольше верблюда не может переносить жажду. Но
наступает время, когда и верблюд протягивает ноги. В лесу уже
много зверей погибло. Есть еще живые, но и они умрут, если их
немедленно не спасти.
Из лесу доносились тихие стоны. Мне было так жалко
несчастных зверушек, что я немножко забыл о воде.
-- А могу я чем-нибудь помочь им? -- спросил я верблюда.
-- Ты можешь их спасти, -- ответил верблюд.
-- Тогда побежим в лес, -- сказал я.
Верблюд рассмеялся от радости, а Кузя совсем не обрадовался.
-- Думай, что говоришь, -- недовольно шипел кот. -- Как это
ты можешь их спасти? Какое тебе дело до них?
-- Ты эгоист, Кузя, -- сказал я ему спокойно. -- Обязательно
пойду их спасать. Вот верблюд расскажет мне, что надо сделать,
я их и спасу. А ты, Кузя...
Только было собрался сказать Кузе, что я думаю о его
выходке, как рядом со мною что-то сильно затрещало. Скрюченное
дерево распрямило сухие ветки и превратилось в сморщенную худую
старуху в рваном платье. В ее спутанных волосах застряли сухие
листья.
Верблюд со стоном шарахнулся в сторону. Старуха стала
разглядывать нас с Кузей. Мне было совсем не страшно, даже
когда она загудела басом
Кто здесь кричит, нарушая покой?
Скверный мальчишка, кто ты такой?
-- Не говори, что ты Перестукин, -- испуганно зашептал Кузя.
-- Скажи, что ты Серокошкин.
-- Сам ты Серокошкин. А моя фамилия -- Перестукин, и мне
нечего ее стыдиться.
Как только старуха услышала это, она сразу переменилась,
согнулась пополам, состроила сладкую улыбку и от этого стала
еще противней. И вдруг... она стала расхваливать меня на все
лады. Она хвалила, я удивлялся, а верблюд стонал. Она говорила,
что именно я, Виктор Перестукин, помог ей превратить зеленый
сухой лес в сухие бревна. Все борются с засухой, один только я,
Виктор Перестукин, оказался ее лучшим другом и помощником.
Оказывается, что я, Виктор Перестукин, сказал на уроке
волшебные слова...
-- Так я и знал, -- отчаянно завопил Кузя. -- Наверное, ты,
хозяин, брякнул что-нибудь неподходящее.
-- Твой хозяин, -- застонал верблюд, -- брякнул на уроке,
что вода, которая испаряется с поверхности рек, озер, морей и
океанов, исчезает.
-- Круговорот воды в природе, -- вспомнил я. -- Зоя
Филипповна! Пятая двойка!
Старуха выпрямилась, подбоченилась и забасила:
Он правильно сказал, что навсегда
Исчезнет ненавистная вода
И все живое сгинет без следа.
Это чучело почему-то говорило только стихами. От ее слов
пить хотелось еще больше. Из леса снова послышались стоны.
Верблюд подошел ко мне и зашептал на ухо:
-- Ты можешь спасти несчастных... Вспомни круговорот воды,
вспомни!
Легко сказать -- вспомни. Зоя Филипповна битый час держала
меня у доски, и то я ничего не мог вспомнить. -- Ты должен
вспомнить! -- злился Кузя. -- По твоей вине мы страдаем. Ведь
это ты сказал на уроке дурацкие слова.
-- Какая ерунда! -- закричал я сердито. -- Что могут сделать
слова?
Старуха заскрипела своими сухими сучьями и опять стала
говорить стихами:
Вот что сделали слова:
В сено высохла трава,
Больше дождь не будет капать,
Звери вытянули лапы,
Пересохли водопады,
И засохли все цветы.
Это то, что мне и надо, --
Царство мертвой красоты.
Нет, это было невыносимо! Кажется, я в самом деле что-то
натворил. Придется все-таки вспомнить круговорот. И я начал
бормотать:
-- Вода, испаряется с поверхности рек, озер, морей...
Старуха испугалась, что я вспомню, и пустилась плясать, да
так, что сухие ветки и листья летели во все стороны. Она
волчком вертелась передо мной и выкрикивала:
Я ненавижу воду,
Дождей я не терплю.
Засохшую природу
Я до смерти люблю.
Голова у ме |
| Категория: Л.Гераскина
|
| Просмотров: 2417
|
|
